Как рождаются инновационные компании. Рассказывает венчурный капиталист Илья Лаурс

Invest Lithuania

Через три элемента — государство, науку/образование и корпорации — возможно создать среду, в которой будут рождаться успешные компании. Об этом 30 сентября на конференции Olerom Forum 1 рассказал венчурный капиталист Илья Лаурс. Илья работал в компаниях Кремниевой долины, разработал интернет-магазин приложений для мобильных устройств GetJar, затем создал свой фонд Nextury Ventures в Литве и теперь на постсоветском пространстве пытается воссоздать ту экосистему работы со стартапами, которая существует в Америке. И вот что он понял

Экономическая ценность от инноваций в мире

Четвертая промышленная революция и инновации могут повлиять не только на конкретных предпринимателей и успешность их компаний, но и на страны в целом.

Сравним Европу и Америку. Вся экономика Европы на данный момент более-менее соответствует экономике США по ВВП. Но 50% ценности и капитала от новых технологий в долларовом выражении остается в Америке. Только 17% осваивает Европа, около трети уходит в Азию. Получается, что технологический прогресс создает много экономической ценности, которая влияет на благополучие стран, и лидируют в этом пока США.

Эта статистика основана на данных компаний по IPO. Когда компании выходят на биржи, они впервые публично предоставляют бухгалтерские и финансовые данные. Таким образом в мире узнают новую добавочную стоимость компаний в долларом выражении.

Благодаря этому можно впервые объективно повесить ценник на добавочную стоимость созданных компаний и узнать, в какой стране больше всего капитала по этим компаниям.  

График инвестиций стран в мире в инновации тоже показателен. Больше всего в инновации инвестирует Южная Корея — около 4% своего ВВП. Уже сегодня, по многим оценкам, продукты южнокорейской компании Samsung превосходят Apple по своим технологическим решениям. Америка инвестирует менее 3% от ВВП, а Европа — менее 2%. Для сравнения возьмем Украину: инвестиции в инновации менее 0,8% ВВП. Если отбросить разницу в ВВП стран, Украина инвестирует в инновации в 4 раза меньше, чем мировые лидеры. С такой статистикой неудивительно, что добавочная стоимость новой экономики остается не в украинском регионе.

Что влияет на инновации и их реализацию внутри компаний

Три элемента экосистемы успешной компании — это симбиоз работы государства, корпораций и образовательной системы. Эти элементы обязаны работать друг с другом очень плотно и эффективно, чтобы способствовать созданию экосистемы, в которой может развиваться инновационная компания. 

Государство. Прямое финансирование игроков рынка не работает из-за того, что существуют неэффективное управление денежными ресурсами, бюрократия, медленные процессы и предпосылки коррупции. 

Какие инструменты применимы для развития этой сферы? Первый элемент — это верховенство права и закона (Rule of law). Здесь может быть применим кейс, который внедрили в Литве. Там создали форму инноваций под названием «Песочница». Ежегодно по этой программе выбирают 10 стартапов и работают с ними сообща для внедрения инноваций. Отдел структуры «Центробанк» каждую неделю встречается с этими компаниями, освобождает их от требований предоставлять лицензии и сертификаты. Через год компания либо доказывает «Центробанку», что новая модель компании действует и нужна стране, либо нет, и тогда структура приостанавливает сотрудничество с ней.

Второй вариант — активно заняться исследованием новых специализаций. Например, исследовать ICO — формы привлечения инвестиций в стартапы в виде продажи инвесторам новых криптовалют. Летом 2017 года это была самая интересная технологическая возможность на рынке. Проблема в том, что большинство юрисдикций в Британии и Америке запрещают финансирование компаний через ICO в прямой акционерный капитал. Пока только одна страна заявила о поддержке акционерного ICO — Люксембург. Поэтому если какая-то страна исследует эту систему и инвестирует в ее регуляторные и правовые коммерческие риски, а потом создаст базу для разрешения акционерного ICO, то за год в экономику этой страны можно было бы привлечь $10–50 млрд.

Корпорации — большие и средние компании. Одно из частых заблуждений — поскольку корпорации обладают большими ресурсами, то в них инвестируют наибольшие ресурсы в инновации. На практике это не так.

Корпорация не может экспериментировать со своей структурой. Дело в том, что строить с нуля гораздо проще, чем менять существующие процессы. Поскольку они большие, то скорость процессов внутри компании низкая. Так как они не специализируются на быстром выпуске продуктов, корпорации не фокусируются на инновациях.

Что может помочь корпорациям внедрять инновации? В Америке в этом случае доминирует модель венчурного фонда при корпорации. Партнерства венчурного фонда и корпораций плодотворны, очень успешны и дают высокую отдачу. Изначально компания указывает на список из 10 технологий, которые они хотят отслеживать и внедрять. Внутри корпорации собирают венчурную группу из 2–3 человек и наделяют ее ресурсами. В итоге корпорация получает инновацию для конкретных решений.

Образование и наука. Это третий элемент, на котором построены систематичные инновации в компаниях.

За последние 10 лет студенты Стэнфордского университета привлекли $22,6 млрд в свои идеи, создали более чем 1000 компаний. Это $2 млрд в 100 компаний в год. В КНУ имени Тараса Шевченко 30 000 студентов, что в два раза превышает количество студентов в Стэнфорде. Уровень знаний и умений студентов в Америке и Украине одинаковый. Так почему таких показателей успешности создания стартапов при университетах нет на постсоветском пространстве?

В этих странах качество университетов измеряется количеством патентов и публикаций за год. Это не точные экономические показатели, которыми можно измерить потенциал учебного заведения. Для сравнения, в США средняя цена образования для студента за полный курс равна $250 000. Учащиеся берут студенческий кредит, который нужно будет выплачивать с будущей зарплаты. Чтобы убедить студента взять этот кредит, университет обязан показать студенту, что это выгодно, то есть высчитать его выгоду в денежном эквиваленте. Поэтому они показывают конкретные экономические показатели, какую добавочную стоимость они получат — прирост капитала в профессии, инвестиции в стартапы, уровень зарплат по специальности. И это по-разному влияет на результат.

Фото: Библиотека Стэнфордского университета

Источник: Image directory. 

Наши университеты не заинтересованы производить какой-то коммерческий продукт, они действуют по устоявшимся консервативным правилам и без правовой базы. Например, в Литве студенты инвестируют годы в бакалаврские исследования, а потом, даже если и захотят использовать работы в основе своих компаний, то не смогут этого сделать, потому что права на эти работы принадлежат университетам. У университетов нет правовых регуляций, все, что они могут сделать, — это написать публикацию и положить патент работы в базу данных. Навскидку, в их базе данных 50 000 патентов, которые стоят десятки миллиардов для следующего десятка лет. Но университеты не капитализируют свой потенциал. Как следствие — невозможно конвертировать научный потенциал в реальную экономическую отдачу.  

Как университетам включиться в эту деятельность? Из иностранного опыта можно перенять фонды, которые существуют при университетах в Гарварде и Стэнфорде. Они координируют действия внешних инвесторов и занимаются привлечением стартапов наряду с университетом. Также можно задействовать открытые партнерства с предпринимателями. Некоторые корпорации специально открывают школы при своих офисах, где обучают определенную группу людей на будущие рабочие места в компании.

Записала Валерия Дорош