"Мы ведь, по факту, уже банк", – генеральный директор "Укрпочта" Игорь Смелянский

Politeka

Retailers приводит выдержки из интервью генерального директора ПАО "Укрпочта" Игоря Смелянского агентству "Интерфакс-Украина".

---

Интерфакс: В июле вы удивили всех своим заявлением об отставке, и вот недавно Министерство инфраструктуры все же согласовало ваш контракт. Какие условия были поставлены, каких договоренностей вам удалось достичь и что осталось за кадром?

Игорь Смелянский: Это был непростой процесс. Такие публичные контракты с руководителями предприятий в Украине можно перечесть по пальцам. И выяснилось, что некоторые условия, которые были мной поставлены, просто не предусмотрены в законодательстве. 

Считаю необходимым заранее прописать уровень ответственности, которую я несу как руководитель предприятия, четко определить, в чем заключается моя работа – в прибыли, сохранении сети, увеличении качества обслуживания? Всего сразу добиться нельзя: мы ведь в бизнесе, а не в политике. Если вкладываешь больше в инфраструктуру – прибыли становится меньше. Можно не вкладывать в инфраструктуру, тогда прибыли станет больше, но только временно, а само предприятие продолжит умирать. До момента моего прихода "Укрпочта" работала как раз по второму сценарию: выжималось все, что только возможно, из советской инфраструктуры, при этом никто ничего не развивал.  

И это проблема нашего менталитета, которая касается всей инфраструктуры страны. Ведь можно вкладывать в развитие причалов в портах, а можно не вкладывать. Можно хотеть, чтобы "Укрзализныця" и прибыль получала, и электрички покупала, но ведь электрички – это не прибыльно...  

Я хотел, чтобы мне поставили четкую задачу и определили цели, за выполнение или невыполнение которых с меня потом можно будет спрашивать. Прибыль или развитие. Все сразу и без государственного финансирования – не получится.  

Вторым условием для меня было то, чтобы это был постоянный контракт. Как вы помните, после корпоратизации компании я постоянно был в роли исполняющего обязанности. И тут стоит отметить, что любую реформу делают люди. А для того, чтобы люди приходили в команду, им нужна определенность – будут они работать с этим руководителем в течение, как минимум, нескольких лет или нет. Это к слову. Также это важно и для инвесторов – мы выпустили облигации, ведем кредитные сделки с банками, и им нужно понимать, что достигнутые договоренности будут выполняться.  

Еще одним важным пунктом было доверие относительно человеческого капитала: я счел для себя невозможным дальше проводить реформы на предприятии, если не могу пригласить новых людей на рыночных условиях. С одной стороны, это определенный вотум доверия, с другой – необходимый механизм, чтобы реформы продолжались.  

Договоренность относительно постоянного контракта мы реализовали, теперь осталось провести всю необходимую работу по "утрясанию" KPI. На данный момент мы их проговорили, пришли к определенным договоренностям, осталось внести соответствующие изменения в законодательную базу, чтобы их можно было реализовать. Ведь в контракте нельзя прописать то, чего на данный момент просто не существует в законодательном поле.  

Интерфакс: И все же, что вошло в ваши итоговые KPI?

Игорь Смелянский: На ближайшее время – инфраструктура.  

Интерфакс: Как это соотносится с тем с теми целями, которые вам ставили, когда вы проходили конкурс и когда вас нанимали еще в 2016 году?

Игорь Смелянский: Когда меня нанимали, никто точно не представлял себе настоящее состояние "Укрпочты". Я до сих пор – уже после двух лет работы на предприятии – с удивлением узнаю что-то новое практически каждый день. Иногда это знание кардинально меняет ситуацию в целом. 

Рынок также не стоит на месте. Особенно, если это рынок труда. Если раньше Украина была страной с достаточно низкой стоимостью человеческого труда, и мы понимали, что можем пока подождать и не вкладывать в технологическое обновление и автоматизацию, то сейчас все кардинально поменялось, нередко мы просто больше не можем нанять людей. Поэтому сейчас реализуем ряд проектов, которые в текущем состоянии не дадут какого-то видимого экономического эффекта, но в то же время смогут помочь решить проблему человеческого ресурса. Ведь спустя несколько лет я просто не смогу нанять 15 почтальонов на 0,3 ставки, как это сейчас работает, но при этом смогу нанять три человека на полную ставку на нормальную зарплату. Сейчас это больно и непопулярно. Но если болезнь не лечить на ранней стадии, потом уже может быть поздно.

Значительно за эти два года также изменилось и понимание того, чего же от нас все-таки хочет клиент. Как раньше, к примеру, "Укрпошта" принимала коммунальные платежи? Берем деньги, бумажные квитанции и передаем коммунальному предприятию со словами "вбивайте сами". Так теперь никто не работает. Сегодня все хотят электронный реестр. А что такое реестр на сегодня? Это, как минимум, 100 операций в минуту, каналы данных, люди, которые умеют работать с электроникой. Знали ли мы об этом, когда приходили работать в компанию? Нет.  

"Укрпочта", в принципе, достаточно сильно отличается как от других игроков на украинском рынке, так и от других почт во всем мире. Все почты мира получают государственную поддержку. На сегодня "Укрпочта" имеет около 25% конкурентного сегмента рынка, при этом господдержка у нас на нуле. Если взять, к примеру, любую другую почту мира, то мы увидим обратную картину: государственная поддержка составляет от 15 до 900 млн евро, при этом часть конкурентного рынка внутри страны – не менее 70%.  

Ко мне недавно приезжал мой коллега из Казахстана и очень удивлялся, как мы вообще выживаем в таких условиях. В Казахстане президент позвонил –и всех почтальонов мобильные операторы обеспечили мобильными телефонами. Представьте себе такую ситуацию нас в стране?.. Вот и я не могу.  

Прыгнуть единовременно с 25% до 70% рынка практически невозможно. Тем более, что мы много потеряли по части доверия за все эти годы. А доверие потребителей зарабатывается тяжелым трудом, каких-то магических рецептов здесь нет.  

Когда я пришел на предприятие, было компьютеризировано всего 20% отделений из 11 500. Мало того, даже в тех отделениях, где были компьютеры, они иногда стояли по 20 лет. Сейчас мы обновили компьютерный парк, к концу этого года все села Украины, в которых живет более 2 000 чел., впервые получат компьютеризированные отделения, подключенные к интернету. Вместо 2 300 компьютеризированных отделений у нас станет более 4 000. И мы, пожалуй, остановимся. На этом проекте мы увидели, насколько в нашей стране не готова инфраструктура. Только в 60% сел более чем с 2 000 жителей мы нашли оптико-волоконный канал связи. При этом более 10 млн людей живет в селах с населенностью гораздо меньше, чем по 2 000 чел.  

Недавно мы также обновили автопарк. Что это дало? Меня наконец-то перестали огорчать тем, что у нас сломалась очередная машина по дороге к пунктам распределения корреспонденции. Ведь если машина ломается по дороге, это значит, что мы не доставим корреспонденцию вовремя. А наши конкуренты приучили людей к определенным условиям работы, к определенному ценовому диапазону и к определенным услугам, в том числе – по ускоренной доставке. И мы не имеем права проигрывать эту гонку, поэтому фокус в нашем случае определенно будет на инфраструктуре и развитии новых услуг.  

Дальше нам нужно будет реализовать непопулярный на сегодня проект по передвижным отделениям, если мы хотим действительно обеспечить отдаленные и небольшие села полноценной почтовой связью. Я людям во власти нередко задаю вопрос: как вам больше нравится – 15 людей по 0,2 ставки или три человека на полную ставку? А ведь это наша с вами реальность. Я переписывался с почтальоном вчера ночью на "Фэйсбуке", и она жаловалась, что мы платим копейки. Я предложил ей перейти работать на передвижное отделение, где она будет получать не 700 грн, как сегодня, а 4200  грн. Но она почему-то не согласна и предпочитает уволиться, но не работать на полную ставку. У нее ведь есть коровы, козочки и хозяйство. По ее словам, с двух коров она получает в месяц 6 000 грн чистыми. Наверняка, с такой суммой она еще и получает субсидию.  

Подытоживаю. С существующим в этих селах объемом почтового бизнеса я никогда не смогу платить такую зарплату, чтобы она смогла отказаться от ведения хозяйства в пользу работы в "Укрпочте". А платить 0,2 ставки компании тоже очень невыгодно, потому что ЕСВ начисляется с минимальной зарплаты.

Интерфакс: Сколько село занимает у вас в статье доходов и статье расходов?

Игорь Смелянский: У нас 11 500  отделений. Из них в селах – 9 000... В среднем у нас идет по 4,5 посылки в месяц на сельское отделение – по 2 конверта в день. То есть мы убыточны в селе еще на уровне себестоимости работы, без размещения персонала и содержания отделений.

Интерфакс: И здесь ничего не изменить даже с учетом развития е-коммерс?

Игорь Смелянский: Для того, чтобы привести e-commerce в село, необходим, как минимум, интернет. Мы хотели дать почтальонам мобильные телефоны, чтобы они могли оперативно принимать платежи. Оказалось, что во многих селах до сих пор есть места, где связь фактически не работает. То есть мы даже систему приема платежей не смогли реализовать. Я не верю, что в селе на 300 чел. будет нормальный интернет уже в ближайшие годы. Между тем, передвижное отделение может приехать, взять заказ и в следующий раз его привезти. Мы планируем создавать онлайн-оффлайн систему, в которую можно загрузить данные в начале дня и по мере приема сигнала обрабатывать и отправлять заказы. Как в самолетах. И здесь мы полностью исходим из реалий украинской инфраструктуры.

Безусловно, у нас есть планы, как можно монетизировать село. Один из этих планов – законопроект №6601, который предоставит нам возможность вести почтовые счета. Это даст возможность и снизить затраты по селу, и заработать. Сейчас мы работаем по какой схеме? Привозим в село наличные, раздаем их, потом собираем оплату за коммунальные услуги, телефон, интернет (где он есть), возим эти суммы туда-сюда. Если бы у нас была возможность предоставлять финансовые сервисы, мы бы могли привозить в село исключительно дельту всех этих сумм. Может быть, какая-то бабушка заодно решила бы разместить остаток своих средств в безнале. Она бы что-то заработала, мы бы что-то заработали…

Я также предложил президенту: если закон №6601 будет принят, мы в течение нескольких лет сможем свести расходы на доставку пенсий фактически к нулю. То есть, по сути, мы сможем стать самодостаточной компанией и дополнительно выполнять еще одну "социальную функцию" бесплатно.

Интерфакс: Банки очень жестко настроены по отношению к вашему предложению о допуске "Укрпочты" к рынку финуслуг. "Есть четыре госбанка, вы хотите создать пятый"… У вас есть что им возразить?

Игорь Смелянский: Во-первых, они сами-то собираются в эти села? Там живет 15 млн чел., которые не имеют доступа к банковским услугам. Сейчас банки собираются сворачивать свои сети. Вопрос: эти 15 млн чел. не достойны банковского обслуживания?

Более того, мы готовы взять эти 15 млн чел. и завести их в банковскую систему Украины. Да, это можно сделать при помощи банка-партнера. Но это очень сильно усложнит процесс. Представьте сами: мы приходим к бабушке в село и говорим, что ее деньги находятся на банковском счете, но мы не имеем к нему никакого доступа, не можем сказать, сколько у нее денег осталось на счете, не можем помочь оплатить услуги. Для бабушек, согласитесь, это не очень удобная модель, они пользоваться ею определенно не будут. Плюс, в этом случае мы отдаем все самое ценное банку: клиентские данные, счета. И банк может сказать, что сегодня он будет платить нам один процент, завтра – другой процент, и в итоге мы останемся ни с чем.

В большинстве стран уже поняли, что последний оплот цивилизации, который остается в селах, – это почта. Мы ничего не придумываем.

Когда речь идет о государственных банках, они все любят козырять статистикой, заявлять о том, что большая доля рынка принадлежит государственным банкам. Вопрос в том, как они считают эти самые 15 млн клиентов "Укрпочты"? Эти 4,5 млн пенсионеров, которые обслуживаются наличными через "Укрпошту"? Мы, в зависимости от рейтинга, первая или вторая система переводов в Украине, делаем около миллиарда долларов в год оборота. Мы ведь, по факту, – уже банк.

Все, что мы предлагаем,– конвертировать существующие в нашей системе наличные в безналичные. Ничего другого ни для кого не поменяется. Как не ездили из села в город в банк, как отправляли деньги "Укрпочтой", так и будут отправлять. Если какой-то банк сейчас скажет, что пойдет в село и будет оказывать этим людям финансовые услуги - пожалуйста! Но вы хоть раз слышали, чтобы какой-то банк собирался это делать? Пока что банки только сворачивают свои отделения. У "Укрпочты" сейчас более 11 500  отделений, банковских всех вместе взятых – всего 9 000. И я могу поспорить, что через год у банков их останется всего 8 000.

Альтернатива? Допустим, мобильный счет. Вы на базар в селе пойдете с этим мобильным счетом? А обналичивать куда пойдете, в "Укрпочту"?

Никогда в селах банкоматы не поставят. Стоимость одного банкомата – $10 тыс. Я ведь – сам банкир, поэтому кому здесь сказки рассказывать, так не мне. Банкоматам нужна постоянная связь, интернет, нужно постоянно гонять инкассаторскую машину за 100 км, чтобы заполнять их деньгами. С тем распределением населения, которое на сегодняшний день существует в Украине, такая идея не сработает даже в Excel.

Интерфакс: И все же, какой вы видите вашу перспективу в селе?

Игорь Смелянский: В перспективе мы планируем в селе выйти в ноль. Конечно, есть разные села, богатые или бедные, но в целом по стране – где-то в ноль.

Для меня в идеале работа в селе выглядит так: мы доставили в село микроволновку, которую купили через нас в кредит, на котором мы заработали проценты, а также получили оплату за доставку и перевод денег. Любую социальную ответственность можно конвертировать в преимущество, но для этого сначала нужно выложить существенное количество средств, чтобы эти преимущества стали вам доступны.

Еще один вопрос – в том, что почтальону мы сейчас не можем дать лекарства, чтобы доставить их в удаленные населенные пункты. Пока мы не запустим мобильное отделение, пока не поставим в эти машины холодильники, село останется без стабильных поставок медикаментов. Так что я серьезно считаю: передвижные отделения – это единственное возможное будущее для удаленных сел. Это создание инфраструктуры для всей страны, для всех отраслей экономики.

Интерфакс: Сколько "минуса" генерирует село?

Игорь Смелянский: В среднем, только считая постоянные затраты без бензина и логистики – почти "минус" 3 000 грн на одно отделение.

Интерфакс: До выборов вы будете продвигать реформу?

Игорь Смелянский: Хотя многие считают, что я  – уже в политике, это не так. И поэтому, в отличие от политиков, не думаю категориями "до выборов или после выборов". У нас выборы так часто, что серьезные и сложные реформы все время "не на часі". У нас просто нет – продвигать или нет. Я бы очень хотел работать в ситуации, когда на счету предприятия в банке лежала бы большая сумма, и я мог бы выбирать: проводить непопулярную реформу или оставить деньги на счету и показывать красивую прибыль. Но не в нашем случае.

Нам нельзя откладывать реформу, как нам предлагают, на весну или на следующую осень. Мы до этого времени просто не доживем. Я прекрасно понимаю, что свой почтальон на участке – это всегда лучше, чем какие-то непонятные нейтральные люди. Но это ведь не мои проблемы, правда?

Интерфакс: А что у вас с недвижимостью в селах? Что вы планируете с ней делать? Как минимизировать расходы?

Игорь Смелянский: Мы хотим отдать ее как можно быстрее. У нас 11 500 отделений. Из них мы арендуем около 8 000. Так что, по сути, мы хотим как можно быстрее минимизировать расходы на аренду. Если, к примеру, инфраструктура давно пришла в негодность, то передвижные отделения позволят работать в сельсовете или просто в машине. Эта модель позволяет не тратить деньги на бессмысленные ремонты помещений. Особенно учитывая, что ремонт в селе достаточно недешевый.

Интерфакс: И все-таки, сколько планируете сэкономить?

Игорь Смелянский: Я вам скажу честно – не знаю. И никто не знает. Никто не знает, в каком состоянии сейчас находится вся инфраструктура. У нас нередки случаи, когда в отделении начинала течь крыша и люди просто переходили работать этажом ниже. Потом начинал течь третий этаж, потом второй… Или вот в Одесской области у нас есть село на 5000 человек, в котором помещение "Укрпочты" занимает почти 1000 кв. м. Его, естественно, нужно отапливать, ремонтировать. Ремонт и отопление этой махины составит более 300 000 грн. Я думаю, мы с вами понимаем, что прибыли это село не увидит еще долго.

Интерфакс: На какой промежуток времени рассчитана эта реформа?

Игорь Смелянский: Мы планируем  осуществить ее в течение трех лет. Все упирается не только в машину и людей, но и в необходимость построить нормальные, современные, автоматизированные сортировочные пункты. И не 35 сортировочных пунктов, как у нас сейчас, а пять-семь больших, которые полноценно будут обслуживать всю территорию страны. И такие пункты стоят от $3 млн до $50 млн в зависимости от автоматизации. Можно, конечно, этого не делать. Прямо сейчас такое вложение не окупится, средний срок его окупаемости – от 10 лет. Но если сейчас этого не сделать, мы очень скоро просто не сможем работать, не сможем конкурировать с другими компаниями.

Интерфакс: Вы с этим планом будете выходить на министерство самостоятельно или намерены презентовать его наблюдательному совету, который в дальнейшем будет выдерживать все эти баталии за вас?

Игорь Смелянский: Я давно уже не надеюсь на лучшее. Если это случится – будет замечательно, но по закону на данный момент набсовет не имеет таких полномочий. Основной документ, по которому живет государственная компания, – финансовый план. Наш финансовый план утверждает Министерство инфраструктуры. Пока я не знаю, как будет работать наш набсовет, но я очень надеюсь на то, что это будет нормальный совещательный орган, с которым можно будет посоветоваться по разным стратегическим решениям.

Интерфакс: Вы уже говорили об обновлении автопарка. В каком состоянии сейчас ваши авто?

Игорь Смелянский: У нас на сегодня 547 новых машин. Из них 20% – это магистральные, большие автомобили. За последние два года мы купили больше автомобилей, чем за последние 10 лет суммарно. Дальше все зависит от объема: будет объем – будем расширять автопарк.

Для понимания: чтобы запустить Черниговский проект, нам понадобилось 130 машин. Чтобы запустить этот проект по всей стране – нам понадобится в среднем по 100 машин на область. Сколько конкретно нам понадобится автомобилей, будет зависеть от математической модели, которую, я надеюсь, мы скоро просчитаем совместно с Европейским инвестиционным банком (ЕИБ). Тут ведь как: больше сортировочных центров – меньше машин, меньше сортировочных центров – больше машин.

ЕИБ выделил нам EUR 400 000 на разработку идеальной модели развития "Укрпочты" на ближайшие 10 лет. Это может стать основой для привлечения кредитного капитала для реализации непосредственно инвестиционного проекта.

Добавлю, что в Украине, по сути, сегодня нет карты дорог. Чтобы запустить Черниговский проект, мы нанимали 6-7 человек, которые на своих машинах ездили и фотографировали "где заканчиваются дороги". Если в нормальных странах делается математическая модель с учетом средней скорости машины, с учетом всех технических параметров машин и дорог, то у нас я не всегда могу сказать, ездят ли мои люди через поле, через лес или через болото.

Интерфакс: Сколько потратили на этот проект?

Игорь Смелянский: Времени? Мы его готовили шесть месяцев. Денег? Ну, не так много. Это все-таки 6-7 человек, так что бюджет вышел вполне терпимый.

Интерфакс: Несмотря на все проекты развития, компания продолжает генерировать убыток. Как долго "Укрпочта" сможет существовать в таком режиме?

Игорь Смелянский: Недолго. Здесь все прозрачно – если пенсионный фонд не пересмотрит тариф, то вынудит нас резко сократить количество отделений и сотрудников. Если не будет решен вопрос с пенсионным тарифом, мы сможем выйти в ноль только через драматические сокращения личного персонала.

Интерфакс: На сколько нужно увеличить тариф за доставку пенсий?

Игорь Смелянский: Мы сейчас от этой услуги получаем 1,5 млрд грн, чтобы выйти на себестоимость доставки пенсий, нам нужно получать 2,5 млрд грн.

Интерфакс: Какие другие тарифы, по вашему мнению, должны регулироваться государством?

Игорь Смелянский: В первую очередь стоит помнить о том, что, в отличие от конкурентов, мы – почта. И есть правила Всемирного почтового союза, которые мы должны соблюдать, хотим мы этого или нет. Есть универсальные почтовые услуги, конверт нужно доносить, и, как правило, у конверта есть определенная регулируемая цена. Здесь кросс-субсидирование исторически закладывалось в работу всех почт мира, чтобы все граждане чувствовали себя одинаково обеспеченными в плане работы почты. Вопрос в том, как это финансируется.

Вот сейчас есть инициатива депутатов, чтобы заморозить тарифы на доставку прессы на три года. Если государство считает это необходимым – это право государства. Но мы – государственная компания? мы должны работать по рыночным ценам. Поэтому во всем мире давно придумали такую вещь как Public Service Оbligations (PSO) – это та самая социальная ответственность, которая финансируется государством.

С другой стороны, у нас есть тариф на посылки, который регулируется государством. Но это же смешно – регулировать 25% рынка, которые сейчас находится у "Укрпочты", и при этом не регулировать остальные 75%.

Доставка прессы – тоже очень сложная часть рынка. Никто, кроме нас, не будет этим заниматься, но даже здесь мы обязаны выходить на себестоимость. В принципе, за вычетом пенсионного тарифа, мы планируем к первому января 2019 года (если не поднимут минимальную заработную плату) по всем государственным регулируемым услугам выйти либо в плюс, либо в ноль. Я хочу сказать, что НКРСИ иногда жестко, но очень профессионально подходит к нашим тарифам.

Интерфакс: Довольны ли вы темпами наращивания доли рынка и тем, как растет компания в целом?

Игорь Смелянский: Нет, не доволен. Мы сейчас находимся в ситуации, когда компании приходится догонять то качество продукта, к которому потребитель уже привык. Но даже здесь нам есть чем похвастаться: с начала года "Укрпочта" впервые вышла на положительный показатель удовлетворенности клиента (NPS). По текущим показателям рывок составил более 25%! Постоянные клиенты довольны новым качеством услуг, тем, что появились терминалы и новые продукты, которыми удобно пользоваться... В конце концов – тем, что наши почтальоны и сотрудники отделений наконец начали улыбаться.

Но нам еще есть куда расти. Нам определенно нужно наращивать долю рынка в платежах, электронных переводах и доставке посылок. Это то, где мы действительно можем начать зарабатывать, и это то, что может позволить нам вывести обслуживание сельских отделений в ноль. А в удаленной перспективе, возможно, – и в небольшой плюс.

Интерфакс: Как оцениваете уровень конкуренции? Насколько она честная?

Игорь Смелянский: Вы знаете, я в детстве профессионально занимался футболом. И мой тренер меня с детства научил – вышел на поле, играй, а не обсуждай его состояние, правила или судей. Не нравится – не выходи не поле. Я этому правилу следую и в бизнесе. Конечно, конкуренция на этом рынке есть. Поэтому на нас есть куча жалоб со стороны наших конкурентов. Но когда я приходил на эту должность, я говорил о том, что успех или неуспех "Укрпочты" зависит только от нее. Я не хочу входить в историю как человек, который "замочил" кого-то через какой-либо госорган или суд. Или как человек, который построил успех своей компании на том, что какой-то другой компании "перекрыли кислород". Мне грустно от того, что другие компании позволили себе пойти по не совсем правильному пути. Но как юрист я прекрасно понимаю, что каждый имеет право подать в суд. Хотя это и не улучшает ни репутацию конкурентов, ни бизнес-среду в стране в целом.

Конечно, государственная компания никоим образом не может конкурировать с частной. Частная компания захочет завтра открыть офис – откроет. Захочет закрыть – закроет. Нам для этого необходимо согласование множества документов по полгода в разных инстанциях. Провести тендер в ProZorro, к слову, обязательно надо. Когда мне говорят "у вас есть преимущество", я прошу только об одном – назовите. Я вон два года пытаюсь его найти, а его все нет.

Конечно, я хотел бы работать в цивилизованной атмосфере. В Америке "черные" курьеры не носят письма – их за это "хлопнут" через полицию или налоговую и все. В цивилизованном обществе нам было бы гораздо проще заработать деньги. Но когда за наличку нанимают "черных" курьеров для доставки писем по городу, и это гораздо дешевле наших услуг, потому что им не нужно доплачивать за село, платить ЕСВ и т.д. – мне сложно конкурировать с такими предложениями. Хотя, по закону, в категории доставки писем весом до 20 г – у нас единственная природная монополия. Но это только по закону. В крупных городах очень часто письма, платежные квитанции, рекламу и прочую ерунду разносят не почтальоны "Укрпошты".

Интерфакс: А почему бы с этим не побороться?

Игорь Смелянский: А как? Знаете, у нас ведь до смешного доходит. Мы иногда проигрываем тендер на доставку корреспонденции государственным органам даже с нашими низкими тарифами. Ведь мы планируем доставить все 100% корреспонденции…, тогда как ФОП Вася Пупкин планирует доставить 50% – не больше, а ещё 50% – сдать на макулатуру. Естественно, он может поставить цену в полтора-два раза ниже, чем у нас.

Я бы очень хотел судить людей, которые у меня воруют. Но пока не получилось.

Интерфакс: Вы недавно разместили облигации на рынке и сейчас, с ростом ставок, видно, что это было хорошее решение…

Игорь Смелянский: В выпуске облигаций мы руководствовались другой логикой – это, скорее, вопрос разницы между государственной и частной компанией. Если бы я захотел взять кредит, то как государственной компании мне нужно было бы согласовать его с тремя министерствами. Допустим, 1 января мы имеем утвержденный финансовый план, и на новогодние праздники никто не спит, все работают и хотят помочь нам взять кредит. В любом случае, недели три документы будут ходить в министерстве. Три министерства – три месяца. Теперь нам нужно сходить с этим всем в банк. На это  уйдет не меньше месяца, в мае мы получаем кредит и объявляем тендер на покупку машин, который займет два месяца, но к июлю, к сожалению, машин в таком количестве в Украине уже просто нет. И, в лучшем случае, машины мы получим в октябре – это если никто не спит, не пьет и все помогают. Поэтому облигации и лизинг – это то, что может спасти государственную компанию, если ей действительно нужно развиваться.

Интерфакс: Но на международный кредит от МФО вы все-таки планируете подаваться, там низкие ставки окупают все эти сложности?

Игорь Смелянский: Чем мы привлекательны для международных инвесторов? Первое – мы перспективная развивающаяся отрасль. Не зря же Джеф Безос, владелец Амазона, – самый богатый человек в мире. Все же понимают, что e-commerce будет расти. По сути, мы создаем хребет, на которой можно нанизывать цивилизацию.

Интерфакс: А что вы думаете о необходимости приватизации "Укрпочты"?

Игорь Смелянский: Я с первого дня своей работы заявлял о том, что хорошо бы приватизировать 25% компании. Это была бы возможность получить стратегическую инвестицию.

Или можно начать с малого – хотя бы разрешить нам продавать ненужную нам недвижимость. К примеру, у нас есть 13 баз отдыха, которые нам не нужны. Их содержание стоит гораздо больше, чем они приносят профита за счет отдыха наших сотрудников. У нас есть множество сортировочных центров рядом с вокзалом. В Киеве, к примеру, это 3 га земли и 20 тыс. кв. м производственных помещений. Продав эту махину, мы сможем построить не один современный автоматизированный сортировочный центр. Заодно и трафик в центре разгрузим. То же самое в других городах. Но для этого необходимо внести изменения в закон о приватизации.

Мы ведь у государства, по сути, ничего не просим, только три вещи: пенсионный тариф, законопроект №6601 по финансовым услугам и разрешение продавать недвижимость. Если эти вопросы будут решены, дальше все будет зависеть только от нас.

Источник: interfax.com.ua